001 
Все знают, что Сендзегахара Хитаги – слабая и больная девочка. И нет ничего удивительного в том, что она освобождена от уроков физкультуры. И даже на утренней перекличке она сидит в глубоком отдалении от общества из-за своей болезни. И хотя я проучился с ней три года в одном классе старшей школы, я никогда не видел её активной, возбужденной, охваченной волной убийственного энтузиазма, ну и так далее. Она – частый гость в палате нашей школьной медсестры, а из-за многочисленных медицинских проверок она постоянно опаздывает, либо уходит пораньше, либо не приходит вообще. «Наверное, живет в больнице» - шутят мои одноклассники.
Больная, хрупкая и беззащитная. Тонкая, как нить. Рискующая рассыпаться от малейшего прикосновения. Возможно, поэтому некоторые парни всерьёз полагают, что она, мол, наследница какой-нибудь крупной корпорации. Возможно. Мне кажется, что это вполне соответствует печальному образу Сендзегахары.
Она всегда сидит в дальнем уголке класса и что-то тихо читает. Обычно книгу в толстом, необычайно тяжелом переплете, периодически – идиотский IQ-понижающий комикс. Наверное, она станет читать что угодно, лишь бы там были напечатаны хоть какие-то слова. Хотя, вероятно, в её предпочтениях все-таки существовала какая-то система.
Она очень умная, фактически одна из лучших учениц класса.
Её экзамен всегда сдан на «отлично». Это касается всех предметов. Хотя глупо сравнивать её с кем-то вроде меня (с раздолбаем, который сливает все, кроме математики). Наши мозги собирались на разных заводах, я это гарантирую.
Похоже, что у нее совсем нет друзей.
То есть вообще.
Никогда не видел, чтобы она с кем-нибудь разговаривала. Мне кажется, что то, как она сидит и читает книжку, сам её одинокий образ, вероятно, отгородил её от окружающих. Именно поэтому, не смотря на то, что я просидел за ней чуть больше двух лет, я могу абсолютно точно сказать, что ни разу так и не перекинулся с ней даже парой словечек. Серьезно. Что же касается её голоса – максимумом того, что я мог услышать, был тихий ответ «я не знаю» на любой вопрос учителя. (Честно говоря, сложно сказать, знала ли она ответ или нет, обычно она просто автоматом отвечала «я не знаю») Вообще, людям без друзей свойственно формировать маленькие сообщества с другими людьми без друзей (этакая «колония» неудачников). Будучи откровенным, я до конца прошлого года тоже состоял в одном из таких сообществ. Но Сендзегахара была исключением из этого правила. Не знаю – хорошо это или плохо, но факт – никто даже не пытался её обидеть. Со временем я начал воспринимать её существование, как должное. Она всегда сидит в дальнем уголке класса, она всегда сидит там и читает. Она обособлена от окружающих.
Её присутствие было самим собой разумеющимся.
В её отсутствии не было ничего удивительного.
Ладно, это не имеет значения.
После трех лет обучения в старшей школе вместе с сотней студентов на каждую параллель, плюс учителя, итого почти тысяча человек – я начал серьёзно задумываться о том, скольких из них я с уверенностью могу назвать своими друзьями, ну, или хотя бы товарищами. Мне кажется, что ответ способен вогнать любого в глубокие пучины депрессии.
Даже если случиться чудо, и на протяжении трех лет состав моего класса не сильно поменяется, не думаю, что я буду чувствовать себя сильно одиноким, если не обменяюсь парочкой слов с ней. Я просто свыкся с тем, что она существует. Сложно сказать, что будет со мной по окончании старшей школы, но, как бы то ни было, у меня, скорее всего не будет причин вспоминать Сендзегахару.
Меня это вполне устраивает. Сендзегахару, наверное, тоже. Не будем мелочиться - это устраивает абсолютно всех в школе. И в этом нет ничего грустного и печального, это ведь абсолютно нормально.
Именно так я думал.
Однако.
В один не совсем необычный день...
Прежде, чем я начну… В то время я только что разобрался с безумными событиями, происходившими на весенних каникулах, стал студентом третьего курса, и на полном ходу шел к завершению кошмарной Золотой Недели. Это случилось 8 мая, если быть скрупулезно точным.
Как я уже говорил, у меня была нехорошая привычка опаздывать в школу. Как ошалелый, я мчался вверх по лестнице. И тут с неба упала девочка.
Этой девочкой была Сендзегахара Хитаги.
Конечно, не факт, что она прямо так с неба свалилась, нет. Скорее всего, она просто поскользнулась на лестнице и полетела вниз. Можно было бы увернуться. Но я решил поймать её.
Возможно, я сделал правильный выбор.
Хотя нет, ещё более вероятно, что это была ужасная ошибка.
Потому что…
Потому что Сендзегахара, которую я поймал, а, следовательно, предотвратил её падение… Короче, она была очень легкой. Без шуток, она была загадочно, нет, просто чудовищно легкой.
Как будто бы я держал в руках воздух. Все правильно, Сендзегахара и должна была быть такой легкой, ведь она была человеком без веса.

002
- Сендзегахара-сан? - Ханекава удивленно склонила голову на бок. - Что ты хочешь узнать о Седзегахаре-сан?
- Ну… - я колебался. - Мне просто интересно.
- Ты не ответил на вопрос.
- Не, ну согласились, у нее странное имя, да?
- Сендзегахара, место такое есть.
- Нет, я имею в виду именно её имя.
- Если мне не изменяет память, её зовут Хитаги, да? Ничего странного. По-моему, это какой-то строительный термин.
- Все-то тебе известно…
- Я не знаю всего. Я знаю только то, что я знаю, - и хотя Ханекава явно была неудовлетворенна моим ответом, но она не настаивала, просто оставила свой маленький комментарий. - Обычно Арараги-кун редко интересуется другими людьми.
Я сказал ей, что это не её дело.
Ханекава Цубаса.
Староста.
Истинный представитель класса – соответствующие очки, скрупулезное следование правилам, извечная серьёзность и уважение учителей. Типичный образец вымирающего вида, о существовании которого мы можем узнать разве что из манги или аниме.
Всю свою жизнь она была старостой, и даже по окончании школы она до конца дней своих останется самой главной старостой, старостой-всех-старост. Есть мнение, что она была избрана на роль старосты самим Господом Богом (мое мнение, если что).
Первые два года мы обучались в разных классах, и только на третий год оказались в одном. Но даже пока мы учились порознь, я успел услышать о ней достаточно. Так вот, если Сендзегахара была одной из лучших в классе, то Ханекава была лучшей вообще. Она с легкостью получала высшие баллы по пяти или даже шести предметам. Я до сих пор с ужасом вспоминаю о её нечеловеческих достижениях. На семестровом зачете (кажется, это был второй год), включавшем в себя физкультуру и ИЗО, она сделала только одну ошибку в до безумия сложном вопросе по истории. Она была настолько известна, что даже если бы я не захотел ничего знать о ней, то все равно бы узнал.
И...
Нет, это, конечно, очень хорошее качество, но при этом оно жутко раздражает. Ханекава постоянно печется о других, такой уж она человек. И, что самое страшное, при этом она крайне целеустремленная личность. Однажды приняв решение, она ни при каких обстоятельствах его не изменит. На весенних каникулах, из-за маленького инцидента (который к настоящему времени был исчерпан), даже при том, что она не знала, будем ли мы с ней учиться в одном классе, она просто поставила меня перед фактом «я обязательно изменю тебя в лучшую сторону».
Я не был ни хулиганом, ни трудным ребенком, поэтому ее намерение повергло меня в шок. Пробовал отговорить её от этой затеи – бесполезно, она упорно продолжала стоять на своем.
Именно поэтому сегодня, 8 мая, мы оба остались после уроков, чтобы обсудить план Культурного Фестиваля, ежегодно проводимого в середине июня.
- Культурный Фестиваль очень важен, но мы не можем сильно распыляться, у нас ведь экзамены на носу, - сказала Ханекава.
Как и ожидалось от старосты-всех-старост, она ставила учебу выше общественной деятельности.
- Давай не будем тратить время на голосование, мне кажется, лучше будет, если мы выложим перед классом несколько готовых вариантов, и пусть ребята выберут лучший. Как тебе идея?
- Звучит неплохо. Вполне демократично.
- Излишне драматизируешь, впрочем, как всегда. Как будто ты уже побежден.
- Я не побежден. Не пытайся задеть меня за живое.
- Ладно-ладно. Так, для справки, Арараги-кун, чем вы занимались на двух прошлых фестивалях?
- Дом с привидениями и Кафе.
- Понятно… Банально. Слишком банально. Я бы даже сказала «обыденно».
- Я думаю, что…
- …Обыденность это здорово.
- Не говори так.
- А-ха-ха.
- Большая часть подготовленного - стандарт, но что в этом хорошего? Мы должны развлекать гостей, да, но при этом важно, чтобы и нам самим было интересно… Сразу вспоминается Сендзегахара – она ведь не участвует в фестивалях, да?
Действительно, её не было ни в прошлом, ни в позапрошлом году.
Вообще, это касалось не только Культурных Фестивалей. Сендзегахара не появлялась ни на одном внеклассном мероприятии. Относительно спортивных турниров все вроде как ясно, но она даже не ездила на экскурсии и в летние лагеря. Причиной якобы стала медицинская справка, освобождавшая её ото всех форм физических нагрузок. Но если задуматься - это ведь полный бред. Спортивные состязания ещё ладно, но полностью исключать любые физические нагрузки?..
Нет, ну а что, если…
А что, если я ошибся?
Что если Сендзегахара и правда ничего не весит?..
Ситуацию в школе еще можно было контролировать, но когда вокруг нее образовывается чертова прорва народу (те же спортивные соревнования), существовала вероятность того, что её заденут, поэтому она туда и не ходит.
- Тебе интересна Сендзегахара?
- Не очень.
- Вообще, парни предпочитают слабых и больных девочек. Сплошной разврат в головах, да и только, - дразнила меня Ханекава.
Это был просто потрясающий момент.
- Больных, хм…
Да, наверное, её можно назвать нездоровой.
Но будет ли это считаться за болезнь?
Можно ли это назвать болезнью?
Во время болезни ты теряешь вес и это абсолютно нормально, но наш случай явно выходил за эти хлипкие рамки.
С лестничной площадки (она там что, танцевала?) падает худенькая девочка. В подобной ситуации тот, кто попытается поймать её (фактически тот, на кого она упадет), с большой долей вероятности должен сломать себе что-нибудь.
Но вопреки здравому смыслу этого не происходит.
- По-моему, ты должен знать о ней больше, чем я. Вы же три года в одном классе проучились.
- Да, но ты же знаешь - девочки могут многое рассказать о других девочках.
- Как интересно…
Циничный смех.
- Если у девочки неприятности, она ведь не станет обсуждать с парнями свои проблемы, согласна?
- Это да.
Конечно же, это правда.
- Ну… Представь, что это вопрос старосте от помощника старосты. Что ты можешь сказать о Сендзегахаре?
- Хм.
Ханекава все это время писала в тетради и периодически отвлекалась на меня (она успела несколько раз написать, стереть и снова написать «Дом с привидениями» и «Кафе» в качестве первых двух вариантов списка «Возможных мероприятий Культурного Фестиваля»). Староста отложила ручку.
- Сендзегахара кажется очень серьёзной. Она добросовестная ученица, очень умная и никогда не отлынивает от дежурств.
- Мне это уже известно. Лучше расскажи мне о том, чего я не знаю.
- Но я проучилась с ней только месяц. Очевидно, что многие вещи мне неизвестны. К тому же, недавно была Золотая Неделя.
- А, точно, Золотая Неделя.
- Что-то случилось?
- Нет, ничего. Пожалуйста, продолжай.
- Ага… Ну так вот. Сендзегахара немногословна, и, судя по всему, у нее вообще нет друзей. Я пробовала с ней подружиться, но она как будто отгородилась ото всех непробиваемой стеной.
- …
Зрит в корень, как и предполагалось.
Я ждал от нее подобного ответа.
- Серьёзная проблема, - продолжила Ханекава.
Это точно.
- Возможно, из-за её болезни, ну, то есть, мне так кажется. В средней школе она была энергичной и веселой.
- Средняя школа… Ханекава, ты училась в одной средней школе с Сендзегахарой?
- Хм? А почему ты спрашиваешь? - она выглядела удивленной. - Да, мы обучались в одной средней школе Киёкадзе. Учились разных классах, но все равно Сендзегахара была достаточно известной.
То есть более известной, чем ты, захотелось съязвить мне, но Ханекаве страшно не нравилось, когда её называли известной. Она не страдала застенчивостью, но явно позиционировала себя как «обычная девочка, единственная заслуга которой - её усердие». Ей казалось, что каждый может учиться на «отлично», было бы желание.
- Она была отличной спортсменской и вообще просто потрясающей девочкой.
- Отличной спортсменкой…
- Звезда клуба легкой атлетики. Она всегда занимала призовые места.
- Легкая атлетика…
Что означает - она была совсем другой, когда училась в средней школе.
Энергичная и веселая, что абсолютно нереально. Никак не вяжется с образом Сендзегахары, то есть… никак не вяжется с образом сегодняшней Сендзегахары.
- Поэтому я достаточно много слышала о ней.
- Например?
- Очень внимательная девочка. Ко всем относиться одинаково доброжелательно, сказывается хорошее воспитание. Её отец - директор какой-то крупной зарубежной компании. То есть у нее очень богатые родители, но она не выставляет это напоказ. Она выше всего этого.
- Супержещина прям какая-то.
- Возможно, почти так оно и есть.
Слухи - это просто слухи.
- По крайней мере, так о ней говорили тогда.
- Тогда…
- Когда мы поступили в старшую школу, мне рассказали о её болезни. Но все равно я очень удивилась, когда увидела её в этом году. Никогда бы не подумала, что она способна просто тихо сидеть в углу класса.
Она молча взвалила все на себя, добавила Ханекава.
Какое эгоистичное предположение.
Люди меняются.
Нет ничего удивительного в том, что в старшую школу мы приходим другими. Я изменился, да и в Ханекаве тоже, наверное, что-то поменялось. Не сложно принять тот факт, что Сендзегахара просто стала другой. У нее, видимо, хватает своих проблем, и кто знает, насколько они серьёзны. Поэтому она растеряла весь свой положительный заряд. Села, как батарейка в мобильном. Болезнь делает нас грустными и депрессивными. Особенно если мы хотим жить как раньше. Скорее всего, я был бы даже прав.
Если бы не утренний случай.
Вот что я имею в виду.
- Хотя, наверно, не стоило рассказывать о Сендзегахаре.
- Почему?
- Я о том, что она определенно похорошела.
- …
- Она очень несчастна…
И тишина - снова попадание в десятку.
Так.
Несчастна.
Её как будто не существует.
Как будто она призрак?
Сендзегахара Хитаги.
Больная девочка.
Девочка, которая ничего не весит.
Школьная легенда.
Предмет сплетен.
Материал для слухов.
- Ой, я кое-что вспомнил.
- Да?
- Ошино просил зайти.
- Ошино-сан? Зачем же?
- Ну, наверное, хочет, чтобы я ему с работой помог.
- Понятно, - неопределенно сказала Ханекава.
Такая резкая смена темы - больше похоже на попытку уйти от продолжения разговора, она явно меня в чем-то заподозрила. Сказать ей, что я должен «помочь с внезапной работой» фактически на ровном месте. Вот поэтому я и не в ладах с умными людьми.
Возможно, она даже знает, о чем я сейчас думаю.
Я встал, изо всех сил стараясь говорить ровно.
- Ладно, я сваливаю. Доделаешь оставшееся без меня, Ханекава?
- Если ты согласен мне это компенсировать, то ради бога. Осталось не так много работы, так что можешь быть свободен на сегодня. Не заставляй Ошино-сана ждать тебя.
Ханекава все-таки это сказала.
Похоже, использовать имя Ошино – не самая плохая идея. Ошино был нашим общим спасителем, и нам не хотелось казаться неблагодарными. Как же я удачно этим воспользовался, при том, что это действительно было правдой.
- Насчет Культурного Фестиваля – ты точно доверяешь мне выбор вариантов? Хотя нам все равно ещё нужно получить одобрение от остальных.
- Да-да, оставляю это тебе, удачи.
- Передавай привет Ошино-сану.
- Обязательно.
Я вышел из класса.

003
Я вышел из класса, закрыл за собой дверь, сделал ровно один шаг в сторону лестницы, и внезапно услышал:
- О чем это ты разговаривал с Ханекавой-сан? - спросил у меня загадочный голос.
Я повернулся.
Но все равно не смог разглядеть говорящего, к тому же, его голос был мне незнаком. Хотя нет, наверное, я все-таки его уже слышал. А, точно, это тот слабый и больной голос, из раза в раз повторявший: «Я не знаю»…
- Не двигайся.
Вот теперь я был абсолютно уверен в том, что это Сендзегахара.
Я ещё толком не успел рассмотреть её, как почувствовал во рту лезвие канцелярского ножа. Все произошло слишком быстро, как будто она готовилась к этому удару всю свою жизнь, её рука разрывала пространство и время.
Лезвие ножа для резки бумаги.
Скользнуло по внутренней стороне моей левой щеки.
- !
- Ах, прости, я ошиблась. ‘Ты можешь двигаться, но это крайне опасно’ – такая формулировка будет точнее.
Она приказала мне не дергаться, но это нельзя было назвать издевательством, хотя ситуация вплотную приближалась к нему – напомню, лезвие царапало мою щеку.
Что же касается меня, то я, как дурак, стоял с открытым ртом, меня била дрожь, но я изо всех сил старался не двигаться.
Я не на шутку испугался.
Нет, не ножа для резки бумаги.
А Сендзегахару, которая угрожала мне этим самым ножом. Она смотрела на меня холодным, замораживающим взглядом. Этот взгляд…
Никогда не был таким жутким?
Абсолютно точно.
Пока еще лезвие не начало меня резать, но по глазам Сендзегахары я понял, что нож ласкает мою левую щеку отнюдь не тупой стороной.
- В своем любопытстве ты похож на таракана, который вечно копается в тайнах людей. Меня это бесит. Ты пошатнул мое душевное состояние, готовься платить по счетам.
- Э-эй…
- Что-то не так? Твоя правая щека страдает от одиночества? Надо было сразу мне об этом сказать.
Сендзегахара резко вскинула левую руку.
Такое стремительное движение, я уже приготовился огрести по морде, но, к счастью, этого не случилось. Хотя нет, не к счастью.
В её левой руке появился степлер.
Но перед тем, как я успел идентифицировать этот объект, она уже вставила его мне в рот. Конечно, она не стала вставлять его полностью. Складывалось впечатление, как будто бы она собиралась проткнуть мне правую щеку с помощью этого канцелярского прибора.
И, господи, она ведь на него надавила.
Как будто бы она и правда собиралась проткнуть мне правую щеку.
- ...ать!
Большой и тяжелый конец степлера, то есть та часть, что выстреливает скрепками, была полностью вставлена в мой рот, и из-за этой самой скрепки, торчавшей теперь у меня в щеке, я не мог выговорить ни слова. С ножом между зубов я не мог двигаться, но мог хотя бы говорить, однако сейчас я вряд ли рискну даже попытаться сказать что-либо. Я старался не думать об этом.
Она открыла мне рот тонким лезвием ножа для резки бумаги, чтобы закрепить успех с помощью степлера – меня пугала продуманность её плана
Проклятье, мне не тыкали в горло всякой дряни с тех пор, как я последний раз лечился у стоматолога от зубной инфекции. Для того, чтобы не повторять этот печальный опыт, я каждый день чистил зубы и даже жевал жвачку, избавлялся от проклятого кариеса, но все равно никак не ожидал подобного.
Какой-то дурацкий розыгрыш.
Я быстро проанализировал ситуацию ещё раз.
В коридорах частной школы она казалось абсурдной. Немыслимо, что за стеной сейчас сидит Ханекава и решает вопросы насчет проведения Культурного Фестиваля.
Ханекава…
Куда смотрели твои глаза?
Ты проглядела маньяка-убийцу.
Ужасно, даже она порой может ошибаться.
- После того, как ты спросил у Ханекавы обо мне в средней школе, ты, наверное, собирался обратиться с аналогичным вопросом к Хошине-сенсею? Или ты бы предпочел сразу побежать в кабинет к нашей школьной медсестре, Харуками-сенсей?
- …
Напомню, я не мог говорить.
Не знаю, о чем тогда подумала Сендзегахара. Она глубоко вздохнула
- Какая небрежная ошибка. Говорили мне старые пердуны: «Смотри под ноги, упадешь ведь». Господи, да я чуть не обосралась, пока вниз летела.
- …
Я буду хорошим мальчиком и не стану комментировать то, как она разговаривает о... всяком, дабы не смущать девочек.
- Надо же было кому-то оставить там банановую кожуру.
- …
Моя жизнь в руках девушки, поскользнувшейся на банановой кожуре. Откуда она вообще там взялась?
- Ты ведь уже понял, да? – спросила Сендзегахара, ее глаза искрились не по-доброму.
Она, видимо, из хорошей семьи.
- Абсолютно верно. Я ничего не вешу.
Ничего не весящая.
- Но так было не всегда. Исходя из моего роста и фигуры, мой реальный вес должен быть около сорока килограммов.
Мне кажется, что тут могли бы быть все пятьдесят.
Мне потянули правую щеку, что немедленно отозвалось резким уколом левой.
- !..
- Не могу простить тебе твою больную фантазию. Ты ведь уже представил меня без одежды, да?
Я честно попытался, но вышло крайне фигово.
- Где-то в районе сорока, – повторила она. Она настаивала. - Но, тем не менее, мой вес равен пяти килограммам.
Пять килограммов.
Почти как новорожденный ребенок.
Мне в голову сразу же пришла маленькая гирька, вот только голубиным перышком я бы её никак не назвал. С другой стороны - пять килограммов, учитывая объем человеческого тела, хм, действительно, пожалуй, она и в правду совсем ничего не весит.
Если упадет - поймать её будет несложно.
- Да, и хотя весы настойчиво утверждают, что во мне только пять килограммов, я этого просто не ощущаю. Не чувствую особой разницы между теми далекими временами, когда я весила чуть больше сорока.
Значит ли это…
Значит ли это то, что на нее не действует гравитация? Веса действительно нет, но масса-то остается на месте – люди состоят из воды, удельная масса которой составляет единый объем – другими словами, в Сендзегахаре только одна десятая часть этого объема.
Если общий объем костей есть одна десятая часть реального веса, очевидно, что в ближайшее время ей предстоит испытать на себе все прелести остеопороза. Её органы и мозги просто не смогут работать.
Нет-нет, тут что-то другое.
И это что-то никак не связанно с цифрами.
- Я знаю, о чем ты сейчас подумал.
- …
- Ты продолжаешь пялиться на мою грудь. Просто отвратительно.
- !..
Да не пялюсь я на нее!
А эта Сендзегахара крайне застенчива. Что, безусловно, не стало для меня неожиданностью, ведь она и правда была очень красивой – жаль только, что у нее не было даже одной тысячной всех достоинств Ханекавы.
- Вот почему я ненавижу мелких и ничтожных людей.
Похоже, что между нами возникло легкое недопонимание. Хотя более важным стало мое изменившееся мнение – мне стало казаться, что Сендзегахара вовсе не больна, но, конечно, это было лишь предположение. С весом в пятьдесят килограмм она бы смотрелась вполне нормально. Если вы скажете, что у нее хорошее телосложение, значит, она должна быть как минимум пришельцем с далекой планеты, где гравитация в десять раз больше, чем на Земле, и при этом она, очевидно, будет очень спортивной. Особенно учитывая, что эта девушка занималась легкой атлетикой. Хотя какой из нее межгалактический воин…
- Это случилось сразу после того, как я закончила среднюю школу. Я даже не успела поступить в старшую, – продолжила Сендзегахара. – Такой вот нечеткий период - ты ещё просто школьница, а вроде уже как старшеклассница, и не успели начаться весенние каникулы, как я стала такой.
- …
- Я встретила краба.
К-кого?
Она сказала «краб»? Краб - это из которого палочки делают, да?
Такое членистоногое, с панцирем и десятью ножками?
- Оно украло мой вес.
- …
- Ладно, тебе не понять. Мне бы не хотелось, чтобы ты засыпал меня дурацкими вопросами, и поэтому. Арараги-кун. Арараги-кун, эй, Арараги-кун!
Сендзегахара ещё несколько раз повторила мое имя.
- Я ничего не вешу – мое тело не имеет массы. Это никак не связанно с болезнью или чем-то ещё. Мне это не мешает. Я как в «Таинственном мире Ёсуке». Ты любишь Такахаси Сосуке?
- …
- На данный момент единственный человек в школе, который в курсе моего положения – доктор Харуками-сенсей. Знает только она. Ни классрук Йошики-сенсей, ни завуч Шима-сенсей, ни директор Иринака-сенсей. Только Харуками-сенсей – и ты, Арараги-кун.
- …
- Так, ну ладно, что бы мне такое сделать, чтобы ты не распространялся о моем секрете? Действительно, что? Могу «вырвать тебе язык», тогда ты точно никому не расскажешь, но ведь есть и другие варианты, которые заставят тебя «держать его за зубами»?
Степлер.
Она вообще в своем уме? Какой интересный подход к общению с одноклассниками. Разве такие как она существуют? Я вспомнил о том, что два года сидел с ней в одной комнате, прямо за её спиной... По спине пробежали мурашки.
- Как сказали врачи из больницы – «причина неизвестна». Вернее, адекватного объяснения нет вообще. Прямо как в лицо плюнули, а ведь что творили с моим телом... Но с самого начала было понятно, что ничего другого они мне не скажут… -с нотками жалости к себе сказала Сендзегахара. - Это не кажется абсурдным? Ведь раньше я была абсолютно нормальной, потрясающе милой девочкой.
- …
Не будем обращать внимания на то, что она назвала себя милой девочкой.
Она действительно ходила в больницу.
Уходила с уроков, опаздывала на них, пропускала занятия.
Но школьный доктор…
Интересно, что он об этом думает.
Почти как я, прямо как я, только не в коротком отрезке весенних каникул, а всегда.
В чем она разочаровалась?
Что прокляла?
Прошло достаточно много времени.
- Хочешь пожалеть меня? Как это любезно с твоей стороны.
Она издевается. Как будто умеет читать мысли. Как будто все это настолько отвратительно двусмысленно…
- Но мне не нужна твоя жалость.
- …
- Только две вещи – молчание и безразличие. Ты можешь мне это гарантировать? Тебе ведь дорога твоя девственная щечка, да?
Сендзегахара улыбнулась.
- Арараги-кун, если ты принимаешь условия, кивни два раза. Любое другое действие я расцениваю как попытку сопротивления со всеми вытекающими.
Какой-то односторонний у нас разговор получается.
Других вариантов, кроме как кивнуть два раза, у меня не было.
- Ладно.
Сендзегахару удовлетворил мой ответ. И хотя у меня не было другого выхода даже при такой богатой возможности выбора, даже при том, что от её предложения невозможно было отказаться – ей в самом деле понравился мой ответ.
- Спасибо, – она стала вытаскивать нож из моего рта, неаккуратно и мучительно медленно. Наконец, она совсем его убрала.
Теперь – степлер.
- Агрх?!
Щелчок.
Какого черта.
Сендзегахара резко надавила на степлер.
И прежде чем я успел почувствовать боль, она уже убрала его.
Я рухнул на пол, схватившись за горящую от боли щеку.
- А…а-у-у-у…
- Ты не будешь кричать? Отлично, – сказала Сендзегахара, безразлично смотря на меня сверху.
- Я тебя покидаю. Если тебя не устраивает собственное бессилие, просто исполняй мой приказ.
- Т-ты…
Щелчок.
Пока я пытался выдавить из себя хоть что-то, Сендзегахара ещё раз надавила на степлер, как будто хотела скрепить что-то невидимое.
Скрепка.
Пролетела у меня перед глазами.
Естественно, я вздрогнул.
Условный рефлекс.
Одним щелчком она активировала мой условный рефлекс.
- Ладненько, Арараги-кун, начиная с завтрашнего дня, меня для тебя не существует. Надеюсь на твое благоразумие.
Сразу после этого, не дожидаясь моего ответа, она стала спускаться по лестнице вниз. Повернула за угол и исчезла из виду прежде, чем я успел встать.
- Дьяволица… Откуда только такие берутся…
Наши мозги абсолютно точно собирались на разных заводах.
Не смотря ни на что, в какой-то части моего мозга бродила шальная мысль, что она, в общем-то, могла этого и не делать. Обнадеживал тот факт, что для фаталити она выбрала степлер, а не нож.
Я погладил свою щеку, нет, не для того, чтобы пожалеть себя, а чтобы определить её состояние.
- …
В порядке.
Следовательно, скрепка не пробила щеку.
Я засунул себе палец в рот. Левый палец, потому что это была моя правая щека. Нащупал проблему.
Боль не уходила, она была достаточно сильной для того, чтобы я мог найти скрепку – славу богу, только одну. Как и ожидалось, это просто угроза, её по-прежнему можно рассматривать как мирную попытку… Хотя, будучи откровенным, я просто на это надеялся.
Ну ладно.
Она не пронзила щеку, а значит, не была согнута… то есть, она находилась в своей первозданной форме, с двумя заостренными концами. Значит, Сендзегахара не стала давить в полную силу.
С помощью большого и указательного пальцев я резко выдернул скрепку.
Острая боль напополам с железным привкусом крови.
Кажется, кровь забила струей.
- А-у...
Все будет хорошо.
Если это все, то со мной все будет в порядке.
Я лизнул две дырки в своей щеке, загнул концы скрепки и положил её в карман. Ещё одна, выстрелянная Сендзегахарой напоследок, отправилась туда же. Будет не очень хорошо, если кто-то без обуви наступит на них. Черт, о чем я думаю, это же не противопехотные мины…
- Эм? Арараги-кун, почему ты до сих пор не ушел? – спросила вышедшая из класса Ханекава.
Судя по всему, работа с макулатурой была окончена.
На это ушло много времени.
Какое замечательное времяпровождение.
- Разве ты не торопишься к Ошино-сану? – спросила у меня Ханекава.
Как будто она не хотела меня об этом спрашивать.
Она сидела по другую сторону стены. Очень тонкой стены. Но, тем не менее, она ничего не спрашивала. Сендзегахару Хитаги в самом деле стоит бояться.
- Ханекава… Ты любишь бананы?
- В смысле? Ну, они не вызывают отторжения. Крайне питательны. Так что, скорее всего да.
- Плевать, насколько ты сильно их любишь, просто никогда больше не ешь их в школе!
- Ч-что?
- Жуй их когда хочешь, но если выбросишь кожуру на лестницу, я тебе этого никогда не прощу!
- Что ты такое говоришь, Арараги-кун?! – она начинала сердиться.
Ожидаемо.
- И, Арараги-кун, насчет Ошино-сана…
- Уже бегу, - сказал я и бросился к лестнице, оставив Ханекаву в гордом одиночестве.
- Эй, Арараги-кун, стой! Нельзя бегать в коридоре! Я пожалуюсь на тебя учителям! – кричала она мне вслед, но я не обращал внимания.
Я бежал.
Я просто бежал.
Повернуть за угол, спуститься по лестнице.
Это четвертый этаж.
Она не могла уйти далеко.
Пролет, шажок, прыжок, я слетал вниз по лестнице и мягко приземлялся, как будто танцевал балет.
Иногда приземления были жесткими.
Гравитационный контакт.
Который…
Сендзегахара не чувствует.
Без веса.
Без массы.
Её тихие шаги.
Краб.
Она что-то говорила мне про краба.
- Сюда… нет же, вон туда.
Она не пыталась скрыться. Она и подумать не могла, что я стану бежать за ней, таким образом я успею нагнать её где-то возле школьных ворот. Она не состоит в клубах, а значит, после уроков сразу идет домой, все верно. Даже если у нее есть какие-то занятия, то уж точно не сегодня. Как только до меня это дошло, я, ни секунды не сомневаясь, проскочил третий и второй этаж. Прыгаем вниз.
Теперь со второго этажа на первый.
А вот и Сендзегахара.
Спускался я громко и, наверное, она уже знает, что это я.
Действительно, она сразу же повернулась ко мне.
Эти холодные глаза.
- Удивляешь, – сказала она. - Нет, я в самом деле удивлена. Ты первый, кто очухался так быстро, Арараги-кун.
- Первый…
То есть были и другие.
Сколько суеты вокруг этого.
Но, действительно, если подумать, тайна «отсутствия веса», должна была бы быстро раскрыться. Нет, ну в самом деле.
Хотя, если напрячь память, она что-то говорила насчет «данного момента».
Может, она и правда дьявол?
- В любом случае не ожидала, что ты будешь в состоянии так быстро избавиться от боли в щеке. Предполагалось, что ты не сможешь сдвинуться с места.
Говорит со знанием дела.
Ужасно.
- Ну и ладно, я поняла, Арараги-кун. Наша маленькая беседа с глазу на глаз оказалась бессмысленной. Надеюсь, ты готов, – сказала Сендзегахара и резко вскинула руки. - Будем драться.
В её руках: ножи для резки бумаги и степлеры, все виды бумаг для печатающих устройств, заостренные карандаши, компас, разноцветные шариковые ручки, механические карандаши, суперклей, пластырь, круглые резинки, скрепки для бумаг, маркеры, английские булавки, авторучки, замазка, ножницы, ленты, иголки, треугольные линейки, тридцатисантиметровые линейки, транспортиры, клей, прочие инструменты, даже кисточка и чернила…
Я подумал, что в ближайшем обозримом будущем меня будет сильно волновать тот факт, что я учился с этим человеком в одном классе.
Лично я считал пластырь наиболее опасным девайсом.
- Ошибаешься. Я здесь не для того, чтобы драться.
- Не для этого? – в её голосе звучали нотки разочарования.
Но руки по-прежнему были наготове.
Её канцелярское вооружение ярко блестело.
- И чего же ты тогда от меня хочешь?
- Я, конечно, не уверен, но, – сказал я, – возможно, я могу помочь тебе.
- Помочь мне? – кажется, ей стало смешно.
Нет, скорее уж её это взбесило.
- Шутки в сторону. Я же сказала – терпеть не могу людей, которые пытаются пожалеть меня. Думаешь, ты сможешь что-то этим изменить? Просто забудь об этом и держись от меня подальше.
- …
- Эта твоя недоделанная доброта, я буду считать её актом агрессии, – сказала она и сделала несколько шагов в мою сторону.
Что у нее нет тормозов, я прекрасно знал на собственном опыте. На опыте, о котором я не хочу вспоминать.
И вот поэтому…
И вот поэтому я, не говоря ни слова, быстро отодвинул пальцем губу и показал ей внутреннюю сторону моей щеки.
Показал ей мою правую щеку. Правым пальцем.
Чтобы она увидела её внутреннюю часть.
- Э?
Как и предполагалось, Сендзегахара сильно удивилась. С характерным клацаньем канцелярская дребедень рухнула на пол.
- Ты… как ты… – она не смогла закончить вопрос.
Ага.
Не было даже запаха крови.
Моя рана во рту исчезла. Бесследно.

004
Это случилось на весенних каникулах.
Меня укусил вампир.
В век мобильных телефонов и дизельного топлива, когда на каникулах летаешь со школой на другой континент… Звучит по-идиотски, но таки да, меня укусил вампир.
Она была потрясающе красива.
Прекрасное чудовище.
Потрясающе прекрасное чудовище…
Воротник пиджака скрывает следы от её укуса. Пока не потеплело, думаю отрастить волосы, чтобы это дело прикрыть. Вообще есть тысячи историй о том, как на кого-то напал вампир, и люди, будь то охотники на вампиров, специализирующиеся на убийстве упырей, особая дивизия Христианской церкви, или другие вампиры, которые станут охотиться за нарушившим договор сородичем, придут и спасут тебя.
Но в моем случае это был просто проходивший мимо упырь.
Так получилось, что я смог вернутся к обычному человеческому существованию – то есть никаких проблем с солнечным светом, крестами или чесноком, вдобавок ко всему бесплатный бонус – улучшились мои физические данные. И хотя я сказал «физические данные», я имел в виду немного другое - улучшился разве что мой метаболизм, способность лечить самого себя. Не знаю, чтобы бы случилось с моей щекой, если бы её разорвали ножом, но после обработки степлером она исцелилась менее чем за тридцать секунд. Если вспомнить других живых существ, это довольно-таки быстро.
- Ошино – Ошино-сан?
- Ага. Ошино Меме.
- Ты сказал Ошино Меме… Такое… моэ.
- Даже не надейся. Ему тридцать с чем-то лет.
- Ну и ладно. Но в молодости он был моэ-персонажем, я это гарантирую.
- Он же реальный человек… Ты хотя бы знаешь, что значит «моэ-персонаж»?
- Это широкоизвестный термин, – спокойно ответила Сендзегахара. – Таких, как я, зовут «цундере», да?
- …
Таких, как ты, зовут «тундра».
Какая содержательная беседа.
В двадцати минутах ходьбы от старшей школы Наоецу, в которой учимся я, Ханекава и Сендзегахара, за пределами жилой зоны, есть ещё одна школа.
Ну, то есть была.
Пять лет назад появление большого количества других школ спровоцировало финансовые проблемы в этой. В итоге её закрыли. Сейчас это четырехэтажное здание находится в ужасном состоянии. Хорошо сохранились разве что слухи.
Держись подальше.
Частная собственность.
Доступ запрещен.
Здание обнесено здоровенным забором, к тому же завалено кучами мусора, хотя лазеек было вполне достаточно, чтобы обеспечить себе свободный проход туда и обратно.
На такой вот свалке жил Ошино.
Эту свалку он считал своим домом.
А ведь прошел уже где-то месяц.
- Я отшибла себе попу и помяла юбку.
- Я тут не причем.
- Хватит оправдываться. Я разнесу его к чертям.
- Что-что ты собираешься разнести?
- Разве ты не должен быть ко мне более вежлив, ведь это наша первая совместная поездка на велосипеде?
По-моему, ты сама считала доброту актом агрессии.
Её слова и действия противоречат друг другу.
- Хорошо. И что же я должен сделать?
- Так. Давай-ка, например, сюда свою сумку, мне будет помягче.
- Ты хоть иногда задумываешься о других людях?
- Ну, не стоит воспринимать меня слишком буквально. Я же сказала «например», да?
И что я должен был на это ответить?
Хороший вопрос.
- Блин. По сравнению с тобой, Мария Антуанетта была редкостной скромницей.
- Она моя ученица.
- А как же годы, которые вас разделяют?!
- Ты можешь не перебивать? Потрясающее отношение. Со стороны можно подумать, будто бы мы одноклассники.
- Но мы и есть одноклассники!
Как долго она планирует это отрицать?
Я больше этого не выдержу.
- Боже мой… Как с тобой все сложно…
- Арараги-кун, ты только что украл мою реплику. Это должна была сказать я. Может, дашь мне уже вставить хоть словечко, а? – возмутилась Сендзегахара.
- Меня мучает один вопрос - где твоя сумка? Она у тебя вообще есть?
Я вспомнил о том, что никогда не видел Сендзегахару с портфелем на руках.
- То, что написано в учебниках, я и так знаю. Поэтому я все оставляю в шкафчике. Канцелярские принадлежности всегда со мной, поэтому мне не нужна сумка. А ещё не нужна потому, что мне не надо переодеваться для физкультуры – я на нее не хожу.
- Понятно.
- Ну и потом, если у меня будут заняты руки, я не смогу, в случае чего, дать достойный отпор.
- …
По всему ее телу запрятано оружие.
Человек-оружие.
- Хотя я не люблю оставлять «личные вещи» в школе. Это единственное, что меня реально огорчает. И ведь я не могу попросить других, у меня же нет друзей.
- Не говори об этом таким будничным тоном.
- А что? Обычная гигиена, чего здесь стесняться? Умалчивать о естественных потребностях организма было бы еще ужаснее, тебе так не кажется?
Действительно, умалчивать об этом тоже как-то неудобно.
С другой стороны, конечно, зависит от человека.
Хватит уже думать об этом.
И да, я оценил способ, которым она намекнула мне на острую нехватку друзей.
- О, кстати.
Нет, на самом деле мне нет до этого никакого дела, просто предыдущий спор о юбках заставил меня сделать вывод о том, что Сендзегахара не любит пачкать свою одежду. Пришлось принять это к сведению. Я нашел в заборе дыру побольше и повернулся к Сендзегахаре.
- Я подержу твои канцелярские принадлежности.
- Что?
- Я подержу их у себя. Так что давай, вытаскивай.
- Что, прости?
Она так на меня посмотрела, как будто я попросил её сделать что-то невозможное. Проще говоря, как на ненормального.
- Ошино, конечно, немного сумасшедший, но он, тем не менее, спас меня.
А ещё.
А ещё он спас Ханекаву.
- Я не хочу подвергать его опасности, поэтому вытаскивай свою дребедень.
- И ты говоришь мне это сейчас, когда мы уже на месте, – Сендзегахара прожгла меня своим взглядом – Ты ведь, наверное, шутишь, да?
- …
Необязательно было меня так понимать.
Сендзегахара ничего не говорила, но всем своим видом демонстрировала злобу и раздражение. Она внимательно изучала асфальт у себя под ногами, периодически впиваясь в меня страшным взглядом.
Я уже думал, что мне сейчас придется везти её обратно, но тут Сендзегахара сказала «понимаю», как будто ей, наконец, удалось принять решение.
- Держи.
И тут все эта канцелярская фигня посыпалась с нее, как будто они были тысячами лепестков, как будто это был какой-то хитрый магический трюк. Те безделушки, которыми она угрожала мне в школьном коридоре, были только вершиной айсберга. Её карманы наверняка образуют сжатое пространство, какая-нибудь хитроумная технология двадцать второго века. И хотя я обещал ей «подержать» это все, количество канцелярского хлама меня пугало. Вряд ли все это поместится в мою сумку.
В целях государственной безопасности правительство должно запретить таким, как она, свободно перемещаться по улице.
- Не пойми меня неправильно. Я по-прежнему тебе не доверяю, – сказала Сендзегахара, когда канцелярские принадлежности перестали из нее сыпаться.
- То есть?
- Если ты думаешь, что смог обмануть меня - скажем, завести сюда, чтобы отомстить мне за степлер - то ты, мальчик, совершаешь большую ошибку.
- …
Да, мне тоже кажется, что я сейчас совершаю большую ошибку.
- Слушай сюда. Если я пропущу хоть один ежеминутный контрольный звонок, то пять тысяч моих послушных громил придут за твоей семьей.
- Все будет хорошо.
- Туда и обратно, и давай без глупостей, ты меня понял?
- Я что, похож на чемпиона по микс файтингу?
Как ты посмела угрожать моей семье.
Просто отвратительно.
Пять тысяч послушных громил, врет ведь и даже не краснеет.
Весьма смело для человека, у которого совсем нет друзей.
- В средней школе учатся две твои сестренки, так ведь?
- …
И правда знает о моей семье.
Может, конечно, и врет, но явно не шутит.
Похоже, она мне совсем не доверят. Учитывая, что Ошино говорил о важности доверия, это не очень хорошая новость.
Ладно, я все равно ничем не могу здесь помочь.
Теперь это проблема Сендзегахары.
И меня она никак не касается.
Отодвинув проволоку, мы забрались во двор, и, наконец, зашли в здание. Вечерело, а ведь внутри и так было достаточно темно. Все эти годы школа пребывала в руинообразном состоянии, мы шли осторожно, потому что запнуться о что-нибудь здесь было проще простого.
И тут я внезапно понял.
Если пустой бочонок упадет, то это будет просто упавший пустой бочонок, но относительно Сендзегахары это будет упавший пустой бочонок с одной десятой своего реального веса.
Проще говоря…
Гравитация, одна десятая часть действующей гравитации, это проблема, которая не может быть объяснена так же просто, как в какой-нибудь манге. Распространенное мнение о том, что маленький вес означает хорошую спортивную форму в корне неверно. Боле того, это ведь незнакомое место для нее. Поэтому она и ведет себя как пантера перед прыжком.
Даже если она в десять раз быстрее, её сила равна одной десятой реальной величины.
Теперь понятно, почему она так долго не желала отдавать канцелярские принадлежности.
И вот почему она не носит сумку с собой.
- Нам сюда.
Она остановилась около входа, я взял её за руку, схватил за запястье, и потянул в нужную сторону. Сендзегахара удивилась моему внезапному движению, пробормотала «что за…», но сопротивляться не стала.
- Я не стану тебя благодарить за это.
- Я уже понял.
- Это ты должен благодарить меня.
- А вот это не понял.
- Между прочим, я изначально планировала всадить тебе скрепку во внутреннюю часть щеки, специально, чтобы рана получилась незаметной.
- …
Вне зависимости от того, что вы сейчас подумали, это напоминало мне ситуацию, в которой только что ударивший тебя громила сказал «этого никто не заметит, так что скажи спасибо, что я ударил тебя в живот, а не в лицо».
- Знаешь, если бы ты полностью проколола мне щеку, это все равно было бы заметно.
- Ну, у тебя достаточно толстая кожа, я подумала, что, наверное, ничего такого не случится.
- Не очень-то меня это радует. И что значит «наверное»?
- Моя интуиция оказывается верна в десяти процентах случаев.
- Это не так уж и много.
- Ну-у-у~, - сказала Сендзегахара, держась на некотором расстоянии от меня. - Наверное, не стоило этого делать.
- …в самом деле, не стоило.
- Удобно быть бессмертным. Надеюсь, я тебя не обидела?
Вопрос Сендзегахары.
Мой ответ:
- Нисколько.
Если бы это случилось на весенних каникулах.
Если бы кто-то сказал мне это… Наверное, я бы умер. Это добило бы меня окончательно.
- Если ты говоришь, что это удобно – значит, это удобно. Если нет – значит, нет. Только и всего.
- Хочешь сказать, что это ни то, ни другое? Я не совсем понимаю, – Сендзегахара пожала плечами.
- Это из серии «можно ли считать вероятную опасность опасной».
- Ourai в словосочетании «вероятная опасность» намекает на то, что все будет хорошо, не так ли ?
- Знаешь, я вовсе не бессмертный. Я обычный человек, просто у меня раны быстро затягиваются. И все.
- Хм, ясно, – скучающим тоном ответила Сендзегахара. - А ведь мне столько всего хотелось попробовать. Как жаль.
- Ты собираешься воплотить в жизнь кучу безумных планов, при этом даже не предупредив меня…
- У тебя отвратительные манеры, я просто хотела ___ к ___ тебе и все!
- Что за ___ ?!
- Я просто хотела попробовать это.
- Да что это значит?!
Обычно Ошино можно застать на четвертом этаже.
Лифт, понятное дело, не работал. Добраться до четвертого этажа можно по шахте, продираясь через многочисленные провода, либо просто подняться по лестнице. Что бы вы ни выбрали, согласитесь, второй вариант был значительно лучше.
Держась за руки, мы поднимались по лестнице.
- Арараги-кун, мне надо сказать тебе кое-что важное.
- Да?
- Тебе будет сложно в это поверить, но тело под моей одеждой не стоит тюремного заключения.
- …
Сендзегахара Хитаги по-прежнему относится ко мне с некоторым подозрением.
- Намек непонятен? Тогда скажу прямо. Если ты дашь волю природе и попытаешься изнасиловать меня, клянусь, я тебе отомщу. Направлю на тебя свой гнев, как это делают в яое.
- …
Ни стыда, ни совести.
Ужасный человек.
- Не только потому, что ты только что это сказала, а вообще - не слишком ли круто так сильно выставлять себя жертвой для такой застенчивой девочки?
- Как неуважительно. Ты вообще знаешь, что некоторые вещи можно и не говорить?
- А ты-то об этом знаешь?!
- Хм, а ведь этот твой Ошино живет в достаточно неблагоприятных условиях, да?
- Ага… Он человек эксцентричный.
Я по-прежнему с трудом отвечал на вопросы Сендзегахары.
- Следовало бы для начала позвонить, прежде чем ехать к нему. Хотя эта светлая мысль слегка запоздала - примерно с тех пор, как мы сюда вошли, чтобы попросить его о помощи, да?
- Весьма удивительно услышать от тебя что-то логичное, но, увы, у него нет мобильного телефона.
- Похоже, он не из тех, кто станет показывать свой истинный характер. И вообще, доверия он мне не внушает. На какие шиши он тут живет, а?
- Понятия не имею, но он специалист в своем деле.
- Хм-м…
И хотя мой ответ, ничего, по сути, не объяснил, Сендзегахара не стала требовать большего. Или она подумала, что все равно встретится с ним, поэтому нет никакого смысла расспрашивать меня дальше. И то и другое вполне могло оказаться правдой.
- Ах, да, Арараги-кун, ты ведь носишь часы на правой руке?
- Хм? Ну, да.
-Ты что, кривой?
- Блин, я же левша!
- Понятно. И все-таки?
- …
Скорее уж ты кривая.
Четвертый этаж.
Комнаты были разделены на три класса – в каждом классе была сломанная входная дверь. Я заглянул в класс, надеясь найти там Ошино.
- А вот и ты, Арараги-кун. Я ждал тебя.
Ошино Меме находился здесь.
Он по-турецки сидел на самодельной кровати, сделанной из парочки столов, соединенных веревками и закрепленных пластиком.
Как будто он знал, что я приду. Мне как всегда показалось, что он умеет предсказывать будущее.
А Сендзегахаре все это, судя по всему, не понравилось. Не смотря на то, что я многое рассказал ей об Ошино, его неопрятность и пренебрежение чистотой наверняка шокировали современную школьницу, а в особенности её представление о том, как должен выглядеть настоящий мужчина. Любой, кто живет на такой свалке, станет грязным и неопрятным, но даже по моим меркам Ошино был крайне далек от чистоты и свежести. Он вообще больше на бомжа был похож, если честно. Прекрасно дополняла картину его психоделическая гавайка.
Страшно подумать о том, что именно он спас меня когда-то...
Он был совсем не похож на Ханекаву.
- Ого, я смотрю, сегодня ты подцепил ещё одну девочку. Никогда не видел тебя с одной и той же девчонкой дважды. А ведь это не очень хорошо, знаешь ли.
- Хватит. Я вовсе не такой.
- Хм-м…разве?
Ошино внимательно поглядел на Сендзегахару.
Как будто высматривал что-то позади нее.
- Приятно познакомится, юная леди. Я - Ошино.
- Приятно познакомится. Меня зовут Сендзегахара Хитаги.
Ну, считай, почти подружились.
И ведь она не вставила ни единой колкости. Похоже, что некоторая капелька уважения к старшим у нее все же есть.
- Я одноклассница Арараги-куна, это он посоветовал мне обратиться к вам.
- Ага, ясненько, - многозначительно протянул Ошино.
Его взгляд уперся в пол, он вытащил сигарету, немного пожевал её, но прикуривать не стал. Посмотрел в окно, которое уже никак не могло выполнять свои функции ввиду отсутствия стекол. Хотя в нем по-прежнему оставались их острые осколки.
Помолчав, он повернулся ко мне.
- Тебя заводят девочки с прямыми локонами, Арараги-кун?
- Сколько уже можно повторять, я вовсе не такой. Только лоликонщикам нравятся прямые локоны. Так что не надо мешать свой позапрошлый век, когда ещё «Full House» показывали, с жестокими реалиями сегодняшнего дня.
- Ну, ладно-ладно, – Ошино засмеялся.
Сендзегахара недовольно нахмурилась.
Наверное, обиделась на «лолю».
- Так, ну я думаю, вам лучше спросить её прямо, но вообще, Ошино, два года назад она…
- Не говори обо мне в третьем лице, – решительно возмутилась Сендзегахара.
- Хм, ну и как же мне тогда о тебе говорить?
- Сендзегахара-сама
- …
Она вообще нормальная?
- Сен-дзе-га-ха-ра-са-ма.
Растягивая слова и очень саркастично.
- Мне не нравится, как ты это говоришь. Скажи нормально.
- Сендзегахара-тян.
Она тыкнула меня пальцем в глаз.
- Я ж ослепну!
- Потому что ты был груб со мной.
- Разве это равноценный обмен?!
- Мои оскорбления наполнены сорока граммами меди, двадцатью пятью граммами цинка, пятнадцатью граммами никеля, пятью граммами смущения и девяноста семью килограммами злости.
- Они большей частью состоят из злости!
- К слову, я пошутила насчет смущения.
- Ты выкинула наиболее важный ингредиент!
- Ты слишком много говоришь. Если ты не заткнешься, я буду звать тебя «ПМС».
- Словно «чудовище-самоубийца»!
- А что такого? Просто кличка такая, смущаться здесь нечему.
- Это не имеет ничего общего с обычной злостью!
Сендзегахара, похоже, согласилась со мной и повернулась в сторону Ошино.
- Я бы хотела кое-что уточнить, – судя по её голосу, эти слова предназначались не только Ошино, но и мне. Она указала в уголок комнаты.
Там, обхватив колени руками, сидела маленькая девочка, достаточно маленькая, чтобы не быть старшеклассницей. На вид ей около восьми лет. На голове – пилотские шлем и очки. Её кожа цвета алебастрового шарика, волосы светлые.
- Что это здесь делает?
Сендзегахара сказала «это» вместо «она», а значит, что-то в этой девочке ей не понравилось. Хотя даже без Сендзегахары было заметно, что с девочкой что-то не то, особенно когда она неуверенно взглянула на Ошино.
- А, ну... Просто не обращай на нее внимания, – объяснил я, прежде чем Ошино успел сказать что-либо. - Она здесь просто сидит и ничего не делает, поэтому все будет в полном порядке. У нее нет ни формы, ни тени. Безымянное дитя, которого не существует.
- Ох, нет, Арараги-кун, что ты, – перебил меня Ошино – Хотя ты прав, у нее действительно нет ни формы, ни тени, и её действительно не существует, но вчера я придумал для нее имя. На Золотой Неделе она здорово нам помогла, и было бы нечестно оставлять её безымянной. Ну и потом, до тех пор, пока у нее не появится имя, она будет оставаться чудовищем.
- Хм-м… Имя, значит. И как же вы её назвали?
- Ошино Шинобу.
- Шинобу.
Стопроцентно японское имя.
Хотя в этом случае оно не имеет значения.
- Сердце под лезвием. Хорошее имя, вполне для нее подходит, согласись? Я дал ей свою фамилию. Так уж получилось, что кандзи «Шинобу» является частью моего имени. Удовлетворяет двум целям и имеет тройное значение. Вот так вот просто и со вкусом, ага? Мне вот, например, очень нравиться.
- Это что-то меняет?
Для меня – абсолютно ничего.
- Я перебрал кучу вариантов, в итоге решил остановиться либо на Ошино Шинобу, либо просто Ошино Ошино, но первый показался мне интересней банальной игры с фонетикой. Я думаю, что леди Старосте тоже понравится выбранный мной кандзи.
- Здорово.
Мне все равно.
Так. Кажется, Ошино начал отклонятся от темы.
- Как я уже сказала…
Сендзегахара повторила вопрос голосом человека, которого порядком заколебал этот непонятный для нее разговор.
- Что это здесь делает?
- Как я уже сказал – ничего.
Прах вампира.
Пустота, оставшаяся от прекрасного чудовища.
Что бы я сейчас ни сказал, ничего бы это не изменило, так ведь? Да и потом, это ведь моя личная проблема, и Сендзегахара здесь не при чем. Я буду нести это бремя до конца своей жизни.
- Ничего, хм. Тогда ладно.
- …
Какая безразличная ко всему женщина.
- Моя бабушка по отцовской линии часто мне говорила, что я вполне могу быть ко всему безразличной. Пока не стану wakumashiku - все в полном порядке.
- В смысле wakumashiku?
То есть yakumashiku – несущественный.
Она неправильно произнесла это.
Примерно как с oosodokkusu (orthodox) и oodosokkusu.
- Вернемся к нашей проблеме.
Сендзегахара медленно перевела взгляд с экс-вампира, девочки с бледной кожей и светлыми волосами, известной как Ошино Шинобу, на Ошино Меме.
- Я так понимаю, вы можете мне помочь.
- Я? Это невозможно, - улыбаясь, ответил ей Ошино. - Юная леди должна помочь себе сама.
- …
Вау.
Глаза Сендзегахары сузились примерно наполовину.
Она что-то заподозрила.
- Пять человек до этого сказали мне то же самое. И все они оказались аферистами. Вы, Ошино-сан, один из них?
- Ха-ха, юная леди, вы так энергичны. С вами случилось что-то хорошее?
Зачем он её провоцирует? Это сработало бы на ком-то вроде Ханекавы, но Сендзегахара на такое вряд ли поведется.
Она из тех, кто всегда принимает вызов.
- Ну, хорошо...
Я просто посредник.
Который встал между ними.
- Не перебивай. Или я убью тебя.
- …
Как непосредственно она об этом заявила.
И почему я всегда оказываюсь на линии огня?
У нее просто взрывной характер.
Господи боже мой, нет таких слов, чтобы описать её.
- В любом случае, - спокойно начал Ошино, его голос сильно контрастировал с ситуацией. - Если ты не поведаешь о том, что с тобою случилось, мы вряд ли сможем тебе помочь. Я не телепат. Если ты не расскажешь, я не смогу вычленить корень проблемы. Не бойся, это останется между нами.
- …
- Ладно, я сейчас все объясню…
- Не надо, Арараги-кун.
Сендзегахара в который раз меня перебила.
- Я сама.
- Сендзегахара.
- Я сама обо всем расскажу.